Впервые я попала в Киев несколько лет назад. Огромный мегаполис моментально оглушил меня суетой и шумом. Нескончаемые потоки вечно спешащих людей и вереницы сигналящих машин напоминали живой муравейник. Уставшая, я присела на лавочку в самом сердце столицы, на Крещатике, и … задремала.
Очнулась я внезапно, словно кто-то толкнул меня в плечо. Оглянувшись по сторонам, я в недоумении застыла: ни роскошных бутиков, ни высоких зданий, ни шума машин. Я сидела на камне около журчащего ручейка, а неподалеку от меня, за деревьями, виднелось поросшее камышом мрачное болото. Вокруг раскинулась огромная зеленая долина. Ручеек весело пересекал долину и скрывался за деревьями вдалеке. От нереальности происходящего я машинально побрела вслед за ручейком.
Исхоженная кем-то тропинка привела меня к огромных размеров строению, по форме смутно напоминающему ворота. Хм, а ведь неподалеку Крещатика, насколько я успела изучить путеводитель, где-то должны были находиться те самые знаменитые Золотые ворота. Но куда же делся сам Крещатик?!
От ворот, навстречу мне, шагнула фигура прихрамывающего мужчины в роскошном кафтане и шапке, отороченной мехом. Он поравнялся со мной и приветливо поздоровался:
– День добрый, путница! Рад приветствовать тебя в своем граде!
Лицо незнакомца почему-то показалось мне знакомым. Кого же он мне так напоминает? Машинально я потрогала карман, в котором лежала мятая двухгривневая купюра, приготовленная для оплаты проезда. А на ней… Портрет, точь-в-точь повторяющий лицо мужчины! Не может быть, да это же сам Ярослав Мудрый!
Дар речи у меня моментально пропал, но я решила, что сплю, а ведь во сне и не такое может пригрезиться. А значит, все, что я вижу, очень даже правдоподобно. И можно успокоиться и ничего не бояться.
– День добрый, князь! – я уже пришла в себя и даже попыталась изобразить что-то наподобие поклона. – Прогуливаетесь?
– Обхожу свои владения. Неспокойно нынче в граде Киеве, проклятые монголо-татары совсем замучили мой народ. Но теперь им не подступиться к нам так просто: Золотые ворота, возведенные жителями, надежно защищают стольный град Киев от непрошеных гостей. Да и архангел Михаил всегда на страже: и днем, и ночью. Он – наш надежный небесный покровитель.
Только сейчас я обратила внимание на фигуру ангела с мечом в правой руке и щитом в левой, следовавшего за князем по пятам. Лицо ангела было светлым и суровым одновременно. А ведь я неоднократно видела его изображение на гербе Киева и на многих сувенирах, которые массово закупила для родных и друзей.
– Князь, скажи мне, а где же Крещатик, Майдан? – решилась я наконец задать мучивший меня так сильно вопрос.
– Крещатик? – усмехнулся Ярослав Мудрый. – Крещатиком сию местность станут именовать намного позже, а сейчас здесь просто дремучее болото, именуемое Козье, ибо скот там люди выпасают, да долина, называемая нашими Крещатой.
«Забавно, – подумала я, – раньше здесь Козье болото было, а сейчас – самые дорогие квартиры в стране».
– А пойдем, – продолжил свою речь князь, – покажу тебе еще одну гордость мою и диво дивное – Софию Киевскую. Здесь недалеко, – махнул он рукой и неспеша направился в указанную сторону. Мне ничего не оставалось, как пойти за князем.
Софийский собор, София Киевская, не может не поражать воображение, а ведь ей почти 1000 лет! Но Ярослав Мудрый, идущий сейчас рядом со мной, и представить себе не может, сколько лет его жемчужина будет поражать умы людей. Даже фашисты ее не тронули.
Князь увлеченно рассказывал о строительстве собора, когда за моей спиной раздался громкий голос:
– Князь, но ведь колокольня собора была построена уже не при тебе, а в 18-м веке.
Я оглянулась. Громкий голос принадлежал богато одетому всаднику на коне. Конь становился на дыбы и играл под седоком. Всадник одной рукой придерживал горячего коня, в другой же руке он держал гетманскую булаву. Я только охнула: медный памятник Богдану Хмельницкому, расположенный рядом с Софией, ожил!..
– Садись, – предложил гетман, – прокачу с ветерком! Я хоть и стою тут чуть больше ста лет, а сколько уж повидал. Для меня Софийская площадь – значимое место: здесь меня встречал простой люд украинский после победы над ляхами. Здесь же в далеком 1919-м провозгласили воссоединение украинских земель в одну державу, а в 1941-м сюда пришли немцы. Эта площадь долго носила мое имя. Так что, я обо всем знаю.
С этими словами гетман протянул мне руку, и вот я уже на коне самого Хмельницкого лечу над улицами Киева. Чудеса!
Конь гетмана домчал нас на Старокиевскую гору, где и поныне стоит памятный знак – каменная глыба с надписью «Откуда есть пошла земля русская». Здесь все и начиналось. Начиналась наша многовековая история.
Невдалеке горел костер, у которого грелась дружина какого-то знатного человека. А рядышком высился огромный дворец и чуть поодаль – большая каменная церковь. От костра отошел рослый мужчина, что, по всей видимости, был воеводой, и шагнул мне навстречу:
– Князя нет, он на Днепре сейчас, – громогласно отчеканил он, даже не спрашивая меня ни о чем
– Что ж, жалко, а зовут-то вашего князя как? – спросила я, уже ничему не удивляясь.
– Владимир, красно солнышко, батюшка наш, что Русь окрестил, – учтиво ответил воин.
Так вот значит, что это за церковь! Из уроков истории я помнила, что с легкой руки князя Владимира была построена первая киевская каменная церковь – Десятинная, на которую правитель Руси жертвовал десятую часть своего богатства (отсюда и название). Церковь располагалась рядышком с дворцом Владимира, а сейчас на этом месте лишь руины – ни от дворца, ни от церкви ничего не осталось. И лишь изредка ученые мужи спорят о том, надо ли нам восстанавливать Десятинную церковь.
Я осмотрелась. Когда-то, еще до времен Владимира, на Старокиевской горе, которую еще называют Киевицей, стоял дворец одного из основателей Киева, в честь которого и назовут город, – князя Кия. Его братья, Щек и Хорив, заняли горы неподалеку Киевицы. Отсюда и названия близлежащих местностей – гора Щекавица и гора Хоревица. А сестрица их Лыбедь жила у речки, и поныне одна из рек города носит такое название.
Я оглянулась. Из-за деревьев виднелась зеленая церковь-картинка – Андреевская, одна из самых известных церквей Киева, к строительству которой приложил руку знаменитый Растрелли, тот самый, что и Зимний дворец в Санкт-Петербурге построил. Я поспешила к Андреевской церкви, на овеянный тайнами Андреевский спуск, что звал к себе и манил загадками.
В начале спуска передо мной в реверансе склонились Проня Прокоповна и Свирид Голохвастов, они спешили на венчание в Андреевскую церковь. Приветливо им кивнув, я легко взбежала по ступенькам церкви. Вид со смотровой площадки открывался просто невероятный – весь город был как на ладони.
– Красиво, правда? – окликнул меня старичок, стоящий рядом.
– Очень, – выдохнула я.
– Андрей, апостол, – представился незнакомец. – Вот и я, завороженный сей красотой, как-то решил, что именно здесь будет град дивный стоять. И на месте этом водрузил крест. Расступилось море, что омывало холмы киевские, и спряталось под эту вот гору. А уж в 18-м веке построили здесь церковь-красавицу, прославляющую Бога и созданную им красоту. Но чтоб не проснулась от колокольного звона большая вода под горой, на церкви решено было не вешать колокола. Сама посмотри!
Только теперь я заметила, что на Андреевской церкви действительно нет колоколов.
– Гляди, – вдруг сказал апостол, – тебе машут!
Я посмотрела вниз. Мне приветливо, как старой знакомой, махал сам Михаил Афанасьевич Булгаков и чернющий, как смоль, кот! Ах да, вспомнила я, ведь на Андреевском спуске стоит памятник этому знаменитому писателю и его фантазии – коту Бегемоту.
– Идем, – кричали они снизу, – пробежимся по спуску с ветерком!
Попрощавшись с апостолом Андреем, я мигом сбежала с лестницы, и вот я уже несусь в компании Булгакова и кота по гулкой брусчатке.
Мои попутчики весело смеялись и много шутили, рассказывая легенды Андреевского спуска. И о привидении замка Ричарда Львиное сердце, и о горе Уздыхальнице, где то ли вздыхали от любви, то ли испускали последний вздох,
И тут, поравнявшись с какой-то горой, мы услышали веселый женский хохот и смех. Подняв голову, я увидела самых настоящих ведьм на самых настоящих метлах. Ведьмы водили хоровод и прыгали через костер, собирали травы и что-то бормотали себе под нос.
– Снова шабаш на Лысой горе, – лениво пробурчал Бегемот. – Дело привычное. Люди никак не определятся, где в Киеве настоящая Лысая гора, и считают лысыми те горы, на которых ничего не растет. Уж больше пяти таких насчитали.
Пританцовывая на метле, с горы стрелой спустилась веселая ведьмочка и приземлилась аккурат рядом со мной.
– С нами не хочешь повеселиться, а? – хитро подмигнула она мне. Услыхав отрицательный ответ, понимающе кивнула: – Тебе же еще столько посмотреть надо. Ну, садись, подвезу, – дружелюбно пригласила она меня на свой необычный вид транспорта.
Взмыв под самые облака, ведьмочка устремилась в сторону Днепра.
Внизу, под нами, по водной глади речки на огромной ладье плыли три брата Кий, Щек, Хорив, а на самой носу ладьи, раскинув руки, улыбалась завороженная киевскими красотами сестрица их Лыбедь.
И вдруг ведьмочка стала снижаться. Вдалеке что-то происходило. Огромные толпы народа стояли по пояс в реке, а над ними, на горе, статная фигура мужчины в роскошных одеяньях разверзла крест.
– Иди дальше сама, мне туда никак нельзя, – промолвила ведьмочка и мигом испарилась.
Я, заинтересованная, пошла дальше, хотя я начинала догадываться, свидетелем какого исторического события мне довелось побывать.
Подойдя ближе и всмотревшись в лицо стоявшего на горе мужчины, я поняла, что права. Это был тот самый князь Владимир, красно солнышко, что Русь окрестил.
Князь был настроен решительно: с гор в реку скидывали деревянных божеств, которым поклонялись наши предки, а самого главного бога – Перуна князь скинул в реку лично. Русичи, кто плакал, кто улыбался, но Владимир довел задуманное до конца, став героем своего времени и переломив ход истории.
И с тех пор пошла вера христианская в народ. С тех была построена не одна христианская церковь, и одна из главных святынь всех православных – Киево-Печерская Лавра вскоре заблестела на киевском солнце золотыми куполами…
– Девушка, не подскажете, как пройти к Софийскому собору?
– Так у Богдана Хмельницкого спросите, он покажет дорогу, – мигом откликнулась я на прозвучавший над ухом вопрос.
Стоящая напротив меня парочка молодых людей в стильных джинсах почему-то испуганно посмотрела на меня после этого ответа. Джинсы? В Киевской Руси?
И тут я заметила, что ни долины, ни реки с князем Владимиром нигде не наблюдается, а вокруг меня снова шикарные светящие огнями бутики и шум клаксонов авто.
Что же это получается, мне все это пригрезилось? И Ярослав Мудрый, и апостол Андрей, и многое другое? Получается, что да.
Налетевший внезапно ветер хулиганисто распахнул лежащий на скамейке путеводитель по Киеву на странице с памятником Михаилу Булгакову, что вдруг заговорщицки подмигнул мне…
P.S. Мой первый отпуск в столице нашей Родины произвел на меня неизгладимое впечатление. В Киеве каждая улочка, каждый камень словно дышит историей. Ты имеешь возможность ходить по тем улицам, по которым на своем коне еще в далеком 10-м веке ездил сам князь Игорь, ты можешь дотронуться до фресок, до которых дотрагивался в Софийском соборе сам Ярослав Мудрый. От этого осознания – мурашки по коже и благоговейный трепет в душе.
Сколько трагических страниц хранит многовековая история Киева! Еще в 13-м веке его пытались поставить на колени разрушившие город монголо-татары, в 20-м веке современные «монголо-татары» в лице фашистов жгли и разрушали то, что создали наши предки. Но каждый раз, словно птица Феникс, город возрождался и отстраивался.
Шли годы, менялись правители и эпохи, менялось лицо города, но с каждым годом Киев становится только лучше и краше. Я верю, что никакие настроения времени не смогут заглушить необыкновенных и величественных красот Лавры, Софии, Михайловского и Владимирского соборов, своего, родного, нашего наследия.
Поэтому с того самого первого моего знакомства с Киевом, лишь только приходит время отпуска, я обязательно, хоть на пару дней, выбираюсь подышать особым киевским воздухом, выбираюсь на встречу с этим Городом. Городом, любовь к которому пахнет цветущими на Крещатике каштанами.
Автор: Виктория Чалая
Комментарии (0):
Мой отзыв: